Представь себя таким, каким хочешь быть, и Ты станешь им
…Вокзал города Кемь. На нем все также, как и 4 года назад, когда впервые довелось здесь оказаться. Тогда мы путешествовали с напарницей по Архангельской области и северу Карелии и приехали сюда на поезде. Дикое количество туристов, практически полное отсутствие местных жителей (кроме торговцев ягодами), работников самого вокзала и полиции (4 года назад она еще называлась милицией). Маленькое кирпичное здание, в котором за дождем я даже не сразу признал вокзал. А еще здесь нет металлоискателей на входе, и бесплатные туалеты - редкий ныне случай на вокзалах даже в небольших городах.
Туристы в ожидании поезда, не смущаясь, стелят пенки прямо на пол и ложатся в спальниках спать до утра. Среди кресел и спящих на полу тел орудует шваброй сухонькая уборщица. Самое главное во всем этом бедламе - полное отсутствие у всех участников какого бы то ни было отвращения или неприязни к происходящему. Все эти люди - не бомжи, для которых просто не важны такие понятия, как чистота и правила поведения в обществе. Все они - туристы, для которых развернуть пенку и лечь спать на полу также естественно, как и сделать это где-нибудь в лесу. Мир гораздо шире, чем многие привыкли о нем думать.
Однако я этой ночью хочу спать где-нибудь на природе. В зале, где ночует около сотни прокопченных в походах туристов, душновато. Да и до причала еще 13 км отсюда, а застопить машину ранним субботним утром будет непросто.
И мне вновь везет на праздно катающихся по вечерам местных жителей. Такие же подвозили меня в районе Умбы. Сейчас молодые ребята довозят меня прямо до причала в Рабочеостровске, не забыв предупредить, что “70% местного населения только и делает, что пьет”.
Обстоятельства пришлось учесть, и ночевка получилась, наверное, самой “трешовой” за все путешествие: на территории заброшенной железнодорожной станции Кемь-пристань, за ангаром, среди кустов, “поставившись” на мокрой траве, облачившись в зимнее термобелье от пронизывающего холода, вдыхая изредка приносимый запах креазота от заброшенных рельс.
…А с остановки автобуса, которая, несмотря на укромность моего прибежища, находилась всего в нескольких десятках метров, до 5 утра доносились пьяные молодые голоса. Гулять - так до утра… Но я, таки, сумел выспаться.
Туристы в ожидании поезда, не смущаясь, стелят пенки прямо на пол и ложатся в спальниках спать до утра. Среди кресел и спящих на полу тел орудует шваброй сухонькая уборщица. Самое главное во всем этом бедламе - полное отсутствие у всех участников какого бы то ни было отвращения или неприязни к происходящему. Все эти люди - не бомжи, для которых просто не важны такие понятия, как чистота и правила поведения в обществе. Все они - туристы, для которых развернуть пенку и лечь спать на полу также естественно, как и сделать это где-нибудь в лесу. Мир гораздо шире, чем многие привыкли о нем думать.
Однако я этой ночью хочу спать где-нибудь на природе. В зале, где ночует около сотни прокопченных в походах туристов, душновато. Да и до причала еще 13 км отсюда, а застопить машину ранним субботним утром будет непросто.
И мне вновь везет на праздно катающихся по вечерам местных жителей. Такие же подвозили меня в районе Умбы. Сейчас молодые ребята довозят меня прямо до причала в Рабочеостровске, не забыв предупредить, что “70% местного населения только и делает, что пьет”.
Обстоятельства пришлось учесть, и ночевка получилась, наверное, самой “трешовой” за все путешествие: на территории заброшенной железнодорожной станции Кемь-пристань, за ангаром, среди кустов, “поставившись” на мокрой траве, облачившись в зимнее термобелье от пронизывающего холода, вдыхая изредка приносимый запах креазота от заброшенных рельс.
…А с остановки автобуса, которая, несмотря на укромность моего прибежища, находилась всего в нескольких десятках метров, до 5 утра доносились пьяные молодые голоса. Гулять - так до утра… Но я, таки, сумел выспаться.