Воскресный день, День железнодорожника, я весь провел в непосредственной связи с этими железными дорогами.
7 утра – одно из первых, утро, когда мне было холодно, такой бодрящий холод по утрам, какой бывает в мае и августе. Влажный белый рассвет, сибирский пожженный ельник и болотистые луга вдоль дороги, а также бесконечные заготовки древесины по сторонам полотна. Начинался новый этап тайги, по определению более глухой, ибо отсутствие автотрасс напрямую влияет на менталитет жителей. Было уже знакомое ощущение, когда по рельсам ты уносишься в совершенно незнакомый край: за Тайшетом на восток и север начинаются самые нетронутые места восточной Сибири. И если дорога на Иркутск изъезжена многими, то на север, на БАМ, едешь с совсем другими чувствами.
Через три часа я преодолел первый 150 км (да, на электричке скорость падает, но трассы уже просто нет). Чунский (или Чуна) – насквозь провинциальный глухой поселок среди тайги с такими же людьми. Единственным явлением цивилизации и рабочим местом для многих жителей является ж/д. Вспомнилось, как я попал в похожий поселок Морженга, когда колесил по Вологодской области в июне. Он находится на ж/д направлении Москва – Архангельск.
В Чуне я завис на шесть часов. Перерыв. Но почти половину времени я просидел в кафе у станции – единственной вотчине цивилизации на фоне чумазой нищеты и дедушек с ягодниками. Помыл голову и долго обсыхал, попивая шоколад за 6 рублей. Мне понравилось. Пока сидел, наслушался разной попсы 2-3 летней давности – словно время сдвинулось на этот интервал здесь, а также разговорился с местным пареньком, служившим в Орехово-Зуево Московской области. Прикольно.
А потом я снова пошел вписываться в локомотивы. Поздравил бригаду симпатичного товарнячка с профессиональным праздником, рассказал, что изучаю историю БАМа, показал умные бумажки. Судя по реакции, им приходилось подвозить таких путешественников, но, во-первых, они ехали с проверяющим, а во-вторых, эта часть пути действительно дублируется электричками. На которых мне и порекомендовали двигаться. Так было с двумя товарняками подряд, и в более глухих местах я бы, мне кажется, успешно бы с ними уехал. Но не в этот раз.
Дальше Братска ходят только рабочие поезда из нескольких вагонов дважды в день, поэтому езда в локомотивах все же практикуется, хоть и не так часто, как раньше. Во всяком случае, в Усть-куте ко мне в вагон подсели люди, добравшиеся сюда на локомотиве. Правда, как раз нарвались на проверяющего, из-за чего машинист получил «втык».
Пока я находился в одном из самых глухих мест своего путешествия, а также смотря на людей в электричках, я не раз думал о том, насколько разные люди живут в нашей стране.
…Здесь все же сильно отличаются черты лица: предки – эвенки и буряты, и, если на БАМе можно встретить лица всех национальностей нашей страны, то на этом участке велик процент коренного населения. А еще, как мне позже объяснили, на многих лицах – действительно по-странному диковато-смешных, особенно у мужчин (сложно описать, но черты у многих читаются очень отчетливо) – прослеживаются следы вырождения: результат смешанных семейных браках в условиях малого притока населения из других мест. И если у представителей других национальностей мне чаще бросаются в лицо женские черты как более отличные от славянских, то здесь отличия видны особенно ярко у мужчин. При всем при этом достаточно много красивых девушек, отличающихся, прежде всего, гладкой кожей, легко переносящей как жаркое солнце, так и таежные морозы. Ну и черты лица, конечно, тоже весьма необычны...
Написав столько о внешнем виде местного населения, я понял, что в поездках интересуюсь не только филологией и историей, но и физиогномикой местного населения. Вот. Кстати, путешествуя по Сибири, я долго не мог понять отличий от нашего говора. Только в конце пути и уже по возвращении я понял, насколько оно читается. Просто не туда смотрел. То есть слушал…
А все же, забавно некоторое время пожить в такой пуританской глуши. Не всю жизнь, конечно.
В итоге, купив за рубль на местном рынке ручку, я уехал в Вихоревку, поселок перед Братском. И здесь мне повезло – на третью электричку я пересел сразу и вечером уже был в городе. Мой четырехдневный путь был позади.