В Сейде нас встретил уже настоящий северный мороз: около двадцати пяти с утра, но проводник на прощание поведал, что ночью в пути было -37. В первые дни после домашних средних широт всегда акклиматизируешься, и даже -20 бьют по ноздрям и пальцам: пару раз вылезали из небольшого здания вокзала посмотреть местность и сфотографироваться, и вновь в тепло. К морозу, как и к солнцу на юге, надо привыкать постепенно. Настя на севере зимой впервые, но чувствует себя нормально: в Кирове, откуда она стартовала, температуры стояли похожие, это лишь в окрестностях столиц вечная теплая зимняя хмарь.
Немного не доезжая Сейды, ближе к другой станции, Абезь, в лесу стоит дом. Редкая уже тайга, одинокая лента рельс среди болот и жидких деревьев, и вдруг дом, основательный, деревянный, двухэтажный даже, кажется. Первый раз увидел его, когда в 2008-м году ехал в Воркуту. И вот думаю с тех пор, каково это – пожить (да что там – жить!) в такой глуши, где даже до ближайшей и единственной на несколько десятков километров станции среди дикой природы еще несколько верст добираться. Где почти рядом Полярный круг, где все припасы – еда, топливо – здесь же. Полная автономность. А еще на этой же дороге, только уже после развилки на Лабытнанги стоит другой домик, он маленький, рядом с рельсами. Это дом станционных рабочих, но там и станция-то какая-то техническая, так что и остановки с посадкой пассажиров там нет. Поезд стоит минуту (наша проводница выбрасывала из открытой двери вагона золу на этой станции) и едет дальше. Там, наверное, жить одиноким смотрителем не менее… не более… в общем, проезжаешь и думаешь, что тоже хотелось бы побыть на месте этого смотрителя, вжиться в роль на сезон.
Читать далее >>…Таких станций, как Сейда, очень много в России: одинокие кирпичные здания с крохотными залами ожидания, которые не поворачивается назвать вокзалами; какие-то давно заброшенные постройки; несколько поездов в сутки и… тишина. Просто здесь я уже не впервые, и здесь есть несколько часов ожидания между поездами, чтобы рассмотреть и почувствовать. Почувствовать стоящее время, медленно поглощающее в свой прозрачный гель остатки того, что когда-то было создано здесь человеком. А проходящие поезда буравят и буравят этот застоявшийся пудинг где-то посередине… А вокруг время все также продолжает стоять. Вот бывшая водонапорная башня из потемневшего кирпича с прогнившими досками на крыше; вот какие-то бараки в сотне метров от рельс; где-то чуть дальше деревня – несколько таких же потемневших от времени домов, где еще живут люди. Те самые, которые и обслуживают этот «вокзал», торгуют в пристанционном магазинчике – единственном, кажется, в этой местности источнике продуктов и напитков. Откуда-то со стороны деревни приезжает парень на снегоходе, закупает провизию и уносится обратно прямо через железнодорожное полотно, оставляя гусеничные следы на пустой дороге, уводящей куда-то на восток.
Жизнь в таком «селении» я даже не могу назвать деревенской: столь мало людей, живущих при этом достаточно далеко друг от друга… Больше похоже на вахту в тайге, но у кого-то здесь ведь и единственный дом. Не городская, не деревенская, но и не отшельническая жизнь. Как социологу было бы даже интересно разобраться в особенностях взаимоотношений между людьми в подобном месте.
***
В том крохотном зале ожидания висит специфическое объявление, запрещающие в данном месте торговлю… пирожками (улыбка). Видимо, местные жители серьезно освоили данный бизнес, раз потребовалось даже запретить подобное в письменном виде. Хотя, как только пришел наш поезд, пассажиров уже встречала женщина с пирожками на улице, потом допродавшая свои кулинарные старания посетителям пристанционного магазина. Пирожки, кстати, вкусные, и удивительно, что в такой глуши ими кто-то торгует. Это на центральных железных дорогах во время остановки сейчас можно купить любую еду у местных бабушек, а на том же БАМе, где предпринимательская жилка, видимо, не так развита, иногда всех этих пирожков и иже с ними мне очень не хватало, когда я путешествовал там.
Мы покидаем Сейду. Несколько часов прошли, со стороны Воркуты пришел ожидаемый поезд, к которому прицепили вагоны от поезда, на котором мы приехали сюда.